Сахарный диабет 2 типа, неалкогольная жировая болезнь печени и сердечно-сосудистые осложнения: что их объединяет?

• Аметов Александр Сергеевич
• Туркина Светлана Владимировна

Резюме

В клинической практике врачи часто сталкивается с пациентами, страдающими неалкогольной жировой болезнью печени в сочетании с сахарным диабетом 2-го типа, сердечно-сосудистыми заболеваниями. Механизмы их сосуществования полностью не выяснены. Учитывая, что как заболевания, так и их осложнения носят эпидемический характер и существенно влияют на продолжительность и качество жизни, в представленном обзоре освещены общие патофизиологические параллели этих сосуществующих метаболических заболеваний.

Ряд исследований свидетельствует о том, что таурин эффективен в отношении снижения уровня общего холестерина, холестерина липопротеинов низкой и очень низкой плотности, триглицеридов, резистентности к инсулину, оказывает значимое кардиопротективное действие. В этом обзоре обобщены данные клинических исследований о положительном влиянии таурина на ожирение, дислипидемию, сахарный диабет, неалкогольную жировую болезнь печени, ишемическую болезнь сердца, артериальную гипертензию, хроническую сердечную недостаточность, а также рассмотрены возможные метаболические и молекулярные механизмы таурина в предотвращении метаболического синдрома.

Ключевые слова:сахарный диабет 2-го типа; неалкогольная жировая болезнь печени; сердечно-сосудистые заболевания; таурин

Неалкогольная жировая болезнь печени (НАЖБП) стала серьезной проблемой общественного здравоохранения, затрагивая около 35% взрослого населения во всем мире. Ее частота увеличилась за последние три десятилетия с 25 до 38% в некоторых странах [1].

Представляя собой классическое метаболическое заболевание печени, включающее спектр прогрессирующих патологических состояний, начиная от простого стеатоза и заканчивая неалкогольным стеатогепатитом с разной степенью фиброза и цирроза печени [2, 3], НАЖБП является "мультисистемным" заболеванием [4]. У большинства пациентов с НАЖБП есть сопутствующие метаболические заболевания, включая атерогенную дислипидемию (~70%), ожирение (~50%) [5], артериальную гипертензию (~40%) и сахарный диабет 2-го типа (СД2; ~70%) [6, 7].

НАЖБП независимо связана с формированием хронической болезни почек (ХБП) [8] и некоторых внепеченочных видов рака [9]. Примечательно, что среди различных печеночных и внепеченочных осложнений, связанных с НАЖБП, атеросклеротические сердечно-сосудистые заболевания (ССЗ) занимают лидирующие позиции [10], оставаясь ведущей причиной смертности среди пациентов с НАЖБП [11, 12]. Описаны и другие ассоциации между НАЖБП и ССЗ: повышенный риск фибрилляции предсердий [13] и значительно более высокий риск смертности от всех причин у госпитализированных пациентов с ССЗ и НАЖБП по сравнению с пациентами без НАЖБП [скорректированный относительный риск (ОР) 2,08; 95% доверительный интервал (ДИ) 1,56-2,59; р<0,001] [14].

Известно, что СД2 - независимый фактор сердечно-сосудистого риска [15]. В тандеме СД2 и НАЖБП сложилась еще более коварная ситуация: для пациентов с СД2 и НАЖБП характерен более высокий риск ССЗ по сравнению с СД2 без НАЖБП. Так, в исследовании K. Ichikawa и соавт. (2021) [16], в котором участвовали 529 пациентов, а медиана наблюдения составила 4,4 года, отмечено, что выраженность стеатоза и фиброза печени у больных (оценку проводили с помощью компьютерной томографии) независимо предсказывает высокий сердечно-сосудистый риск, а их выявление у больных СД2 полезно наряду с использованием Фрамингемской шкалы и определением кальция в коронарной артерии. H.S. Сhun и соавт. (2020) [17] обнаружили, что тяжесть фиброза печени независимо предсказывает ССЗ в когорте, включающей 1481 пациента с впервые диагностированным СД2 (медиана наблюдения составила 88,1 мес).

Что касается субклинических ССЗ и СД2, поперечное исследование, объединившее 1878 пациентов, продемонстрировало, что показатели неинвазивной оценки фиброза печени, проводимой у пациентов с НАЖБП, были независимо связаны с субклиническим ремоделированием миокарда [18].

Наконец, связь между НАЖБП и ССЗ у пациентов с сахарным диабетом (СД) была дополнительно подтверждена метаанализом 11 исследований, в которых приняли участие в общей сложности 8346 пациентов с СД2. В этой группе у 3766 пациентов НАЖБП была диагностирована преимущественно с помощью ультразвукового исследования брюшной полости; группа пациентов без НАЖБП составила 4580 человек. Анализ оценки объединенных эффектов показал, что пациенты с СД и НАЖБП имели двойной риск ССЗ по сравнению с пациентами с СД без НАЖБП [19]. Частота сердечно-сосудистых событий при НАЖБП и наличии СД2 увеличивается в 1,87 раза. НАЖБП была связана с увеличением толщины комплекса "интима-медиа" сонных артерий, увеличением показателей кальция в коронарной артерии, ранней диастолической дисфункцией левого желудочка, снижением перфузии миокарда и метаболизма высокоэнергетических фосфатов в миокарде у пациентов с СД2 [20].

Отмеченное позволяет предположить потенциальное синергическое увеличение риска ССЗ у пациентов как с СД2, так и НАЖБП, поддерживаемое несколькими общими патофизио­логическими путями.

Кроме того, известно, что НАЖБП увеличивает частоту таких микрососудистых осложнений СД, как ХБП и ретинопатия [21]. Эти патологические изменения возникают из-за высвобождения провоспалительных, прокоагулянтных и прооксидантных медиаторов, что приводит к печеночной/системной инсулинорезистентности, высвобождения печенью фетуина-А, фактора роста фибробластов‑21 и ретинол-связывающего белка‑4. В печени и скелетных мышцах фетуин-А связывается и ингибирует тирозинкиназу инсулинового рецептора, тем самым подавляя трансдукцию сигнала инсулина, приводя к системной и печеночной инсулинорезистентности [22].

Триумвират диабетического поражения почек и НАЖБП еще больше усиливает сердечно-сосудистый риск у этой категории пациентов [23]. Безусловно, все они имеют общие факторы риска, что затрудняет выяснение причинно-следственных связей этого разрушительного триумвирата [24]. Тем не менее НАЖБП, по-видимому, становится дополнительным независимым фактором риска ССЗ у пациентов с СД2 и ХБП [25, 26].

Какие же потенциальные патофизиологические механизмы связывают НАЖБП, СД2 и ССЗ? Прежде всего это проатерогенные изменения липидов, увеличение количества факторов тромбоза, резистентность к инсулину, вялотекущее воспаление и изменение микробиома (рис. 1) [27].

Дисфункция и воспаление жировой ткани - ключевые исходные события в патогенезе как СД2, так и НАЖБП [28, 29]. Дисфункциональная жировая ткань изменяет выработку адипокинов в сторону формирования провоспалительного, диабетогенного и атерогенного профиля с увеличением количества провоспалительных адипокинов и снижением противовоспалительных адипокинов. Системные эффекты низкоуровнего хронического воспаления, опосредованные НАЖБП, в настоя­щее время рассматривают как каскад иммунобиологических расстройств, способствующих клеточной дисфункции, гибели клеток и патологическому ремоделированию тканей. Вместе с тем многие медиаторы также служат фундаментальными регуляторами обмена веществ. Таким образом, они напрямую связывают повреждение органов с метаболическими изменениями, что обосновывает термины "иммунометаболическое расстройство" или "метаболическое воспаление" [30] (рис. 2).

Учитывая тесные патофизиологические взаимосвязи НАЖБП, СД2 с кардиоваскулярными осложнениями, многие ассоциации (гастрогепатологов, эндокринологов, кардиологов, врачей первичной медицинской помощи) объединяют свои усилия в разработке программ скрининга и управления у этой категории пациентов. В одном из последних заявлений международного междисциплинарного консенсуса по тактике ведения пациентов с метаболически-ассоциированной НАЖБП и риску ССЗ [31] уделено большое внимание как оценке кардиометаболических факторов (избыточная масса тела/ожирение, СД, дислипидемия, артериальная гипертензия), риска сердечно-сосудистых событий, так и особенности вмешательств, определяющих их положительное влияние как на течение НАЖБП, так и СД2 и ССЗ.

Вмешательство в образ жизни (включая рекомендации по питанию, снижению массы тела и регулярным физическим упражнениям), безусловно, для пациента как с НАЖБП, так и с СД2 способствует первичной/вторичной профилактике ССЗ [2, 3, 32]. Физическая активность, независимо от потери массы тела, может быть многообещающей стратегией снижения частоты ССЗ и стеатоза печени, главным образом за счет положительной модуляции передачи сигналов инсулина [33].

Достижение гликемического контроля может способствовать как уменьшению прогрессирования фиброзных изменений в печени, так и предотвращению сердечно-сосудистых событий [34]. Агонисты рецепторов глюкагоноподобного пептида‑1 (ГПП‑1), одобренные для лечения пациентов с СД2, - не только эффективные гипогликемизирующие препараты, но и средства снижения содержания жира в печени, что можно использовать в качестве терапевтического подхода для пациентов с СД2 и НАЖБП [35]. Кроме того, общепризнана эффективность агонистов рецепторов ГПП‑1 в улучшении исходов ССЗ [36, 37]. Оценка их влияния на сосудистую патологию в исследованиях по эффективности и безопасности продемонстрировала, что они снижают частоту основных неблагоприятных событий: ССЗ, смертность от ССЗ и риск смертности от всех причин без каких-либо существенных проблем с безопасностью [38].

Наряду с этим агонисты рецепторов ГПП‑1, по данным оценки неинвазивных маркеров, могут влиять на показатели, отражающие выраженность стеатоза и воспаления печени [39, 40]. Обновленный метаанализ 11 рандомизированных клинических исследований A. Mantovani и соавт. (2021) [40] показал, что использование лираглутида и семаглутида в лечении неалкогольного стеатоза или неалкогольного стеатогепатита в течение в среднем 26 нед было связано со снижением абсолютного процентного содержания жира в печени по данным магнитно-резонансной томографии, а также большим гистологическим разрешением стеатогепатита без ухудшения фиброза печени (объединенное отношение шансов случайных эффектов 4,06; 95% ДИ 2,52-6,55).

Ингибиторы натрий-глюкозного котранспортера‑2 (иНГЛТ‑2) представляют собой еще один класс сахароснижающих средств, одобренных для лечения СД2. Отмечено, что они могут способствовать некоторой потере массы тела, снижению артериального давления [41]. Кроме того, иНГЛТ‑2 одобрены из-за их благоприятного долгосрочного воздействия на риск серьезных сердечно-сосудистых событий, их в настоящее время широко используют у пациентов с СД2 с высоким риском ССЗ [41, 42]. Отметим, что иНГЛТ‑2 демонстрируют положительные эффекты на уровень содержания жира в печени и маркеров фиброза у пациентов с СД2 и НАЖБП [40, 43]. В настоящее время продолжается исследование III фазы дапаглифлозина (исследование DEAN), основанное на оценке эффективности по гистологическим конечным точкам (NCT03723252).

В целом метаанализ недавних исследований не достиг консенсуса, и влияние иНГЛТ‑2 на фиброз печени, особенно помимо потери массы тела, еще предстоит подтвердить [40]. Лечение пиоглитазоном, одобренное у пациентов с НАЖБП, может уменьшить исходы ССЗ, но следует учитывать потенциальные побочные эффекты этой группы препаратов (например, увеличение массы тела, отеки и ухудшение уже существующей застойной сердечной недостаточности, повышенный риск переломов) [44].

Статины играют важную роль в первичной и вторичной профилактике атеросклеротических ССЗ. Однако отношение к безопасности их использования у пациентов с НАЖБП и СД2 неоднозначное. Статины можно безопасно использовать, и они не противопоказаны пациентам с НАЖБП с нормальной функцией печени, умеренно повышенным уровнем аминотрансфераз [45, 46], могут даже уменьшить выраженность гиперферментемии и снизить заболеваемость и смертность от ССЗ [47]. Известно, что у пациентов с СД2 применение статинов связано с небольшим увеличением уровня гликированного гемоглобина, причем этот эффект может быть более значительным при приеме аторвастатина, чем при использовании других статинов. Однако преимущества статинов в профилактике атеросклеротических ССЗ перевешивают их неблагоприятное воздействие на гликемический контроль [48].

В рекомендациях Российского научного медицинского общества терапевтов и Научного общества гастроэнтерологов России по диагностике и лечению НАЖБП обсуждаются дополнительные плейотропные эффекты гепатопротекторов, которые можно использовать в лечении коморбидного пациента с НАЖБП [2]. С этих позиций применение таурина в комплексном лечении коморбидных пациентов с НАЖБП, СД и ССЗ вызывает несомненный интерес. Проведенные к настоящему времени исследования демонстрируют значимую роль дефицита таурина в организме в формировании метаболического синдрома, ожирения, инсулинорезистентности, предрасположенности к СД2, развитии его осложнений, тяжести хронических заболеваний печени, риска развития гепатокарциномы, формировании сердечно-сосудистого риска (см. таблицу) [49-56].

Более того, проведенные к настоящему времени исследования по оценке результатов приема таурина у этой категории больных продемонстрировали его высокую эффективность в коррекции артериальной гипертензии, выраженности дислипидемии, улучшению гликемического контроля, влиянию на выраженность инсулинорезистентности, превентивное влияние на прогрессирование НАЖБП.

Так, метаанализ 12 рандомизированных контролируемых исследований, включающих 446 пациентов с печеночной и метаболической дисрегуляцией (СД, гепатит, ожирение, хронический алкоголизм, последствия перенесенных кардио­хирургических вмешательств), при использовании таурина в дозе 0,5-6 г/сут продолжительностью от 2 нед до 6 мес показал, что суммарные размеры эффекта свидетельствуют о значительном влиянии введения таурина на систолическое артериальное давление (взвешенная средняя разница -4,67 мм рт.ст.; 95% ДИ, от -9,10 до -0,25), диастолическое артериальное давление (-2,90 мм рт.ст.; 95% ДИ от -4,29 до -1,52), общий холестерин (-10,87 мг/дл; 95% ДИ от -16,96 до -4,79) и триглицериды (-13,05 мг/дл; 95% ДИ от -25,88 до -1,52) [57].

Систематический обзор и метаанализ X. Tao и соавт. (2022) [58], в который было включено 5 рандомизированных контролируемых исследований, показал, что по сравнению с контроль­ной группой таурин мог значительно снизить уровень гликированного гемоглобина [стандартизированная средняя разница (SMD - от англ. standardised mean difference) -0,41; 95% ДИ от -0,74 до -0,09; p=0,01], концентрацию сахара в крови натощак (SMD -1,28; 95% ДИ от -2,42 до -0,14; p=0,03) и индекс инсулинорезистентности (SMD -0,64; 95% ДИ от -1,22 до -0,06; p=0,03). Кроме того, таурин также снижал уровень инсулина (SMD -0,48; 95% ДИ от -0,99 до -0,03; p=0,06) и триглицеридов (SMD -0,26; 95% ДИ от -0,55 до 0,02; p=0,07). Эффективность таурина у пациентов с метаболическим синдромом, СД также изучали в многих зарубежных и российских исследованиях [59-73].

Достаточно большое количество исследований свидетельствует об эффективности препарата в лечении хронической сердечной недостаточности, ишемической болезни сердца и других кардиологических заболеваний [74-89]. Метаболические и молекулярные механизмы влияния таурина на уровень гликемии, инсулинорезистентность, дислипидемию, данные экспериментальных и клинических исследований, возможные метаболические и молекулярные механизмы таурина для предотвращения метаболического синдрома, результаты клинических исследований, свидетельствующих о возможности и путях влияния таурина в ходе лечения сердечно-сосудистой патологии и микрососудистых осложнений у пациентов с СД, подробно представлены в опубликованных ранее нами обзорах [90, 91].

Учитывая результаты клинических исследований, проведенных по оценке эффективности таурина в лечении хронических заболеваний печени, а также препарата таурина Дибикор^® для лечения НАЖБП [92-101], этот препарат рекомендован для лечения пациентов с НАЖБП и СД 1-го и 2-го типов, метаболическим синдромом, ишемической болезнью сердца (уровень убедительности рекомендаций А, уровень доказательности 1), НАЖБП и сердечно-сосудистой патологией (уровень убедительности рекомендаций В, уровень доказательности 2) [2].

Заключение

Данные, представленные в текущем обзоре, предоставляют убедительные доказательства связи между НАЖБП, СД2 и повышенным риском ССЗ. Наличие общих патофизиологических путей подтверждает потенциальное синергическое влияние СД2 и НАЖБП на возникновение и прогрессирование ССЗ. Полученные данные свидетельствуют о том, что пациентов как с СД2, так и с НАЖБП следует рассматривать как группу высокого риска ССЗ. Необходимо прилагать более интенсивные усилия по профилактике ССЗ у таких пациентов.

Более того, в настоящее время в руках практикующего врача-эндокринолога есть ряд антидиабетических препаратов, которые продемонстрировали положительный эффект в плане течения НАЖБП и ССЗ, что, безусловно, необходимо учитывать при индивидуальном ведении пациентов с СД2 и НАЖБП.

Наличие доказанных плейотропных эффектов таурина позволяет использовать его в качестве гепатопротектора и корректора метаболических нарушений с целью улучшения результатов проводимой терапии пациентов с НАЖБП и СД2, а также ССЗ у этой категории пациентов.

Литература

1. Younossi Z.M., Golabi P., Paik J.M. et al. The global epidemiology of nonalcoholic fatty liver disease (NAFLD) and nonalcoholic steatohepatitis (NASH): a systematic review // Hepatology. 2023. Vol. 77, N 4. P. 1335-1347. DOI: https://doi.org/10.1097/HEP.0000000000000004

2. Лазебник Л.Б., Голованова Е.В., Туркина С.В. и др. Неалкогольная жировая болезнь печени у взрослых: клиника, диагностика, лечение. Рекомендации для терапевтов, третья версия // Экспериментальная и клиническая гастроэнтерология. 2021. Т. 185, № 1. C. 4-52. DOI: https://doi.org/10.31146/1682-8658-ecg-185-1-4-52

3. Eslam M., Newsome P.N., Sarin S.K. et al. A new definition for metabolic dysfunction-associated fatty liver disease: an international expert consensus statemen // J. Hepatol. 2020. Vol. 73. P. 202-209. DOI: https://doi.org/10.1016/j.jhep.2020.03.039

4. Стаценко М.Е., Туркина С.В., Косивцова М.А., Тыщенко. И.А. Неалкогольная жировая болезнь печени как мультисистемное заболевание // Вестник Волгоградского государственного медицинского университета. 2016. Т. 13, № 2. С. 8-14.

5. Lonardo A., Mantovani A., Lugari S., Targher G. Epidemiology and pathophysiology of the association between NAFLD and metabolically healthy or metabolically unhealthy obesity // Ann. Hepatol. 2020. Vol. 19. P. 359-366. DOI: https://doi.org/10.1016/j.aohep.2020.03.001

6. Younossi Z.M., Golabi P., de Avila L. et al. The global epidemiology of NAFLD and NASH in patients with type 2 diabetes: a systematic review and meta-analysis // J. Hepatol. 2019. Vol. 71. P. 793-801. DOI: https://doi.org/10.1016/j.jhep.2019.06.021

7. Mantovani A., Petracca G., Beatrice G. et al. Non-alcoholic fatty liver disease and risk of incident diabetes mellitus: an updated meta-analysis of 501 022 adult individuals // Gut. 2021. Vol. 70. P. 962-969. DOI: https://doi.org/10.1136/gutjnl-2020-322572

8. Kiapidou S., Liava C., Kalogirou M. et al. chronic kidney disease in patients with non-alcoholic fatty liver disease: what the hepatologist should know? // Ann. Hepatol. 2020. Vol. 19, N 2. P. 134-144. DOI: https://doi.org/10.1016/j.aohep.2019.07.013

9. Mantovani A., Petracca G., Beatrice G. et al. Non-alcoholic fatty liver disease and increased risk of incident extrahepatic cancers: a meta-analysis of observational cohort studies // Gut. 2022. Vol. 71, N 4. P. 778-788. DOI: https://doi.org/10.1136/gutjnl-2021-324191

10. Duell P.B., Welty F.K., Miller M. et al.; American Heart Association Council on Arteriosclerosis, Thrombosis and Vascular Biology; Council on Hypertension; Council on the Kidney in Cardiovascular Disease; Council on Lifestyle and Cardiometabolic Health; and Council on Peripheral Vascular Disease. Nonalcoholic fatty liver disease and cardiovascular risk: a scientific statement from the American Heart Association // Arterioscler. Thromb. Vasc. Biol. 2022. Vol. 42, N 6. P. 168-185. DOI: https://doi.org/10.1161/ATV.0000000000000153

11. Vilar-Gomez E., Calzadilla-Bertot L., Wai-Sun Wong V. et al. Fibrosis severity as a determinant of cause-specific mortality in patients with advanced nonalcoholic fatty liver disease: a multi-national cohort study // Gastroenterology. 2018. Vol. 155. P. 443-457.e17. DOI: https://doi.org/10.1053/j.gastro.2018.04.034

12. Schonmann Y., Yeshua H., Bentov I., Zelber-Sagi S. Liver fibrosis marker is an independent predictor of cardiovascular morbidity and mortality in the general population // Dig. Liver Dis. 2021. Vol. 53. P. 79-85. DOI: https://doi.org/10.1016/j.dld.2020.10.014

13. Lee S.R., Han K.D., Choi E.K., Oh S., Lip G. Nonalcoholic fatty liver disease and the risk of atrial fibrillation stratified by body mass index: a nationwide population-based study // Sci. Rep. 2021. Vol. 11. P. 3737. DOI: https://doi.org/10.1038/s41598-021-83367-x

14. Saokaew S., Kanchanasurakit S., Thawichai K. et al. Association of non-alcoholic fatty liver disease and all-cause mortality in hospitalized cardiovascular disease patients: a systematic review and meta-analysis // Medicine (Baltimore). 2021. Vol. 100. Article ID e24557. DOI: https://doi.org/10.1097/MD.0000000000024557

15. Dal Canto E., Ceriello A., Rydén L. et al. Diabetes as a cardiovascular risk factor: An overview of global trends of macro and micro vascular complications // Eur. J. Prev. Cardiol. 2019. Vol. 26, N 2. Suppl. P. 25-32. DOI: https://doi.org/10.1177/204748731987837

16. Ichikawa K., Miyoshi T., Osawa K. et al. Prognostic value of non-alcoholic fatty liver disease for predicting cardiovascular events in patients with diabetes mellitus with suspected coronary artery disease: a prospective cohort study // Cardiovasc. Diabetol. 2021. Vol. 20. P. 8. DOI: https://doi.org/10.1186/s12933-020-01192-4

17. Chun H.S., Lee J.S., Lee H.W. et al. Association between the severity of liver fibrosis and cardiovascular outcomes in patients with type 2 diabetes // J. Gastroenterol. Hepatol. 2021. Vol. 36, N 6. P. 1703-1713. DOI: https://doi.org/10.1111/jgh.15387

18. Fan N., Ding X., Zhen Q. et al. Association of the Non-Alcoholic Fatty Liver Disease Fibrosis Score with subclinical myocardial remodeling in patients with type 2 diabetes: a cross-sectional study in China // J. Diabetes Investig. 2021. Vol. 12, N 6. P. 1035-1041. DOI: https://doi.org/10.1111/jdi.13430

19. Zhou Y.Y., Zhou X.D., Wu S.J. et al. Synergistic increase in cardiovascular risk in diabetes mellitus with nonalcoholic fatty liver disease: a meta-analysis // Eur. J. Gastroenterol. Hepatol. 2018. Vol. 30, N 6. P. 631-636. DOI: https://doi.org/10.1097/MEG.0000000000001075

20. Dharmalingam M., Yamasandhi P.G. Nonalcoholic fatty liver disease and type 2 diabetes mellitus // Indian J. Endocrinol. Metab. 2018. Vol. 22, N 3. P. 421-428. DOI: https://doi.org/10.4103/ijem.IJEM_585_17

21. Targher G., Lonardo A., Byrne C.D. Nonalcoholic fatty liver disease and chronic vascular complications of diabetes mellitus // Nat. Rev. Endocrinol. 2018. Vol. 14, N 2. P. 99-114. DOI: https://doi.org/10.1038/nrendo.2017.173

22. Ix J.H., Sharma K. Mechanisms linking obesity, chronic kidney disease, and fatty liver disease: the roles of fetuin-A, adiponectin, and AMPK // J. Am. Soc. Nephrol. 2010. Vol. 21, N 3. P. 406-412. DOI: https://doi.org/10.1681/ASN.2009080820

23. Perdomo C.M., Garcia-Fernandez N., Escalada J. Diabetic kidney disease, cardiovascular disease and non-alcoholic fatty liver disease: a new triumvirate? // J. Clin. Med. 2021. Vol. 10, N 9. P. 2040. DOI: https://doi.org/10.3390/jcm10092040

24. Byrne C.D., Targher G. NAFLD as a driver of chronic kidney disease // J. Hepatol. 2020. Vol. 72. P. 785-801. DOI: https://doi.org/10.1016/j.jhep.2020.01.013

25. Budd J., Cusi K. Nonalcoholic fatty liver disease: what does the primary care physician need to know? //Am. J. Med. 2020. Vol. 133. P. 536-543. DOI: https://doi.org/10.1016/j.amjmed.2020.01.007

26. Park H., Dawwas G.K., Liu X., Nguyen M.H. Nonalcoholic fatty liver disease increases risk of incident advanced chronic kidney disease: a propensity-matched cohort study // J. Intern. Med. 2019. Vol. 286. P. 711-722. DOI: https://doi.org/10.1111/joim.12964

27. Chiriac S., Stanciu C., Girleanu I. et al. Nonalcoholic fatty liver disease and cardiovascular diseases: the heart of the matter // Can. J. Gastroenterol. Hepatol. 2021. Vol. 2021. Article ID 6696857. DOI: https://doi.org/10.1155/2021/6696857

28. Dewidar B., Kahl S., Pafili K., Roden M. Metabolic liver disease in diabetes - from mechanisms to clinical trials // Metabolism. 2020. Vol. 111S. Article ID 154299. DOI: https://doi.org/10.1016/j.metabol.2020.154299

29. Tilg H., Adolph T.E., Moschen A.R. Multiple parallel hits hypothesis in nonalcoholic fatty liver disease: revisited after a decade // Hepatology. 2021. Vol. 73, N 2. P. 833-842. DOI: https://doi.org/10.1002/hep.31518

30. Gehrke N., Schattenberg J.M. Metabolic Inflammation - a role for hepatic inflammatory pathways as drivers of comorbidities in nonalcoholic fatty liver disease? // Gastroenterology. 2020. Vol. 158, N 7. P. 1929-1947.e6. DOI: https://doi.org/10.1053/j.gastro.2020.02.020

31. Zhou X.D., Targher G., Byrne C.D. et al. An international multidisciplinary consensus statement on MAFLD and the risk of CVD // Hepatol. Int. 2023. Vol. 17, N 4. P. 773-791. DOI: https://doi.org/10.1007/s12072-023-10543-8

32. Petroni M.L., Brodosi L., Bugianesi E., Marchesini G. Management of non-alcoholic fatty liver disease // BMJ. 2021. Vol. 372. P. 4747. DOI: https://doi.org/10.1136/bmj.m4747 PMID: 33461969.

33. von Loeffelholz C., Roth J., Coldewey S.M., Birkenfeld A.L. The role of physical activity in nonalcoholic and metabolic dysfunction associated fatty liver disease // Biomedicines. 2021. Vol. 9, N 12. P. 1853. DOI: https://doi.org/10.3390/biomedicines9121853

34. Moon J.S., Hong J.H., Jung Y.J. et al. SGLT-2 inhibitors and GLP-1 receptor agonists in metabolic dysfunction-associated fatty liver disease // Trends Endocrinol. Metab. 2022. Vol. 33, N 6. P. 424-442. DOI: https://doi.org/10.1016/j.tem.2022.03.005

35. Yan J., Yao B., Kuang H. Liraglutide, sitagliptin, and insulin glargine added to metformin: the effect on body weight and intrahepatic lipid in patients with type 2 diabetes mellitus and nonalcoholic fatty liver disease // Hepatology. 2019. Vol. 69, N 6. P. 2414-2426. DOI: https://doi.org/10.1002/hep.30320

36. Bethel M.A., Patel R.A., Merrill P. et al.; EXSCEL Study Group. Cardiovascular outcomes with glucagon-like peptide-1 receptor agonists in patients with type 2 diabetes: a meta-analysis // Lancet Diabetes Endocrinol. 2018. Vol. 6, N 2. P. 105-113. DOI: https://doi.org/10.1016/S2213-8587(17)30412-6

37. Kristensen S.L., Rorth R., Jhund P.S. et al. Cardiovascular, mortality, and kidney outcomes with GLP-1 receptor agonists in patients with type 2 diabetes: a systematic review and meta-analysis of cardiovascular outcome trials // Lancet Diabetes Endocrinol. 2019. Vol. 7, N 10. P. 776-785. DOI: https://doi.org/10.1016/S2213-8587(19)30249-9

38. Piccini S., Favacchio G., Panico C. et al. Time-dependent effect of GLP-1 receptor agonists on cardiovascular benefits: a real-world study // Cardiovasc. Diabetol. 2023. Vol. 22. Р. 69. DOI: https://doi.org/10.1186/s12933-023-01800-z

39. Newsome P.N., Buchholtz K., Cusi K. et al.; NN 9931-4296 Investigators. A placebo-controlled trial of subcutaneous semaglutide in nonalcoholic steatohepatitis // N. Engl. J. Med. 2021. Vol. 384, N 12. P. 1113-1124. DOI: https://doi.org/10.1056/NEJMoa2028395

40. Mantovani A., Petracca G., Beatrice G. et al. Glucagon-like peptide-1 receptor agonists for treatment of nonalcoholic fatty liver disease and nonalcoholic steatohepatitis: an updated meta-analysis of randomized controlled trials // Metabolites. 2021. Vol. 11, N 2. P. 73. DOI: https://doi.org/10.3390/metabo11020073

41. Zelniker T.A., Braunwald E. Clinical benefit of cardiorenal effects of sodium-glucose cotransporter 2 inhibitors: JACC state-of-the-art review // J. Am. Coll. Cardiol. 2020. Vol. 75, N 4. P. 435-447. DOI: https://doi.org/10.1016/j.jacc.2019.11.036

42. Zelniker T.A., Wiviott S.D., Raz I. Comparison of the effects of glucagon-like peptide receptor agonists and sodium-glucose cotransporter 2 inhibitors for prevention of major adverse cardiovascular and renal outcomes in type 2 diabetes mellitus // Circulation. 2019. Vol. 139, N 17. P. 2022-2031. DOI: https://doi.org/10.1161/CIRCULATIONAHA.118.038868

43. Lai L.L., Vethakkan S.R., Nik Mustapha N.R., Mahadeva S., Chan W.K. Empagliflozin for the treatment of nonalcoholic steatohepatitis in patients with type 2 diabetes mellitus // Dig. Dis. Sci. 2020. Vol. 65, N 2. P. 623-631. DOI: https://doi.org/10.1007/s10620-019-5477-1

44. Portillo-Sanchez P., Bril F. et al. Effect of pioglitazone on bone mineral density in patients with nonalcoholic steatohepatitis: a 36-month clinical trial // J. Diabetes. 2019. Vol. 11, N 3. P. 223-231. DOI: https://doi.org/10.1111/1753-0407.12833

45. Fatima K., Moeed A., Waqar E. et al. Efficacy of statins in treatment and development of non-alcoholic fatty liver disease and steatohepatitis: a systematic review and meta-analysis // Clin. Res. Hepatol. Gastroenterol. 2022. Vol. 46, N 4. Article ID 101816. DOI: https://doi.org/10.1016/j.clinre.2021.101816

46. Khoo S., Wong V.W., Goh G.B., Fan J., Chan W.K., Seto W.K. et al. Suboptimal treatment of dyslipidemia in patients with nonalcoholic fatty liver disease // J. Gastroenterol. Hepatol. 2020. Vol. 35, N 2. P. 320-325. DOI: https://doi.org/10.1111/jgh.14794

47. Pastori D., Pani A., Di Rocco A. et al. Statin liver safety in non-alcoholic fatty liver disease: a systematic and meta-analysis // Br.J. Clin. Pharmacol. 2022. Vol. 88, N 2. P. 441-451. DOI: https://doi.org/10.1111/bcp.14943

48. Hoogwerf B.J. Statins may increase diabetes but benefit still outweighs risk // Cleve. Clin. J. Med. 2023. Vol. 90, N 1. P. 53-62. DOI: https://doi.org/10.3949/ccjm.90a.22069 PMID: 36596598.

49. Yamori Y., Liu L., Ikeda K., Miura A., Mizushima S., Miki T. et al.; WHO-Cardiovascular Disease and Alimentary Comparison (CARDIAC) Study Group. Distribution of twenty-four-hour urinary taurine excretion and association with ischemic heart disease mortality in 24 populations of 16 countries: results from the WHO-CARDIAC study // Hypertens. Res. 2001. Vol. 24, N 4. P. 453-457. DOI: https://doi.org/10.1291/hypres.24.453

50. Zheng Y., Ceglarek U., Huang T. et al. Plasma taurine, diabetes genetic predisposition, and changes of insulin sensitivity in response to weight-loss diets // J. Clin. Endocrinol. Metab. 2016. Vol. 101, N 10. P. 3820-3826. DOI: https://doi.org/10.1210/jc.2016-1760

51. Sagara M., Murakami S., Mizushima S. et al. Taurine in 24-h urine samples is inversely related to cardiovascular risks of middle-aged subjects in 50 populations of the world // Adv. Exp. Med. Biol. 2015. Vol. 803. P. 623-636. DOI: https://doi.org/10.1007/978-3-319-15126-7_50

52. El Agouza I.M., El Gendy H.A., Taha K.H.H., Abd-Allah A.A., Ghaffar M.M. et al. Comparison between serum taurine and specific tumor markers for early detection and diagnosis of HCC in Egyptian patients // World J. Adv. Healthc. Res. 2019. Vol. 3, N 1. P. 99-106.

53. Rosa F.T., Freitas E.C., Deminice R., Jordao A.A. et al., Oxidative stress and inflammation in obesity after taurine supplementation: a double-blind, placebo-controlled study // Eur. J. Nutr. 2014. Vol. 53. P. 823-830.

54. El Agouza I.M., Saad A.H., Mahfouz A.A., Hamdy K. Serum taurine level in relation to ophthalmoscopic examination as early marker for diabetic retinopathy // Clin. Med. Biochem. 2017. Vol. 3, N 1. P. 124.

55. Agouza I.M., Taha A., Mahfouz A.A. et al. The possibility of using serum taurine level as an early marker to control complications of diabetic foot // J. Diabetic Complications Med. 2017. Vol. 2. P. 116. DOI: https://doi.org/10.4172/2475-3211.1000116

56. Agouza I.E., Fouad R., Ahmed R., Sayed M.E., Menshawy A. Comparison between fibroscan and serum taurine for early diagnosis of liver fibrosis in Egyptian patients infected with HCV // Clin. Med. Biochem. 2017. Vol. 3. P. 127.

57. Guan L., Miao P. The effects of taurine supplementation on obesity, blood pressure and lipid profile: a meta-analysis of randomized controlled trials // Eur. J. Pharmacol. 2020. Vol. 885. Article ID 173533. DOI: https://doi.org/10.1016/j.ejphar.2020.173533

58. Tao X., Zhang Z., Yang Z., Rao B. The effects of taurine supplementation on diabetes mellitus in humans: a systematic review and meta-analysis // Food Chem. (Oxf.). 2022. Vol. 4. Article ID 100106. DOI: https://doi.org/10.1016/j.fochms.2022.100106

59. Maleky V., Alizadeh M., Esmaeili F., Mahdavi R. The effects of taurine supplementation on glycemic control and serum lipid profile in patients with type 2 diabetes: a randomized, double-blind, placebo-controlled trial // Amino Acids. 2020. Vol. 52, N 6-7. P. 905-914. DOI: https://doi.org/10.1007/s00726-020-02859-8

60. Maleki V., Mahdavi R., Hajizadeh-Sharafabad F., Alizadeh M. The effects of taurine supplementation on oxidative stress indices and inflammation biomarkers in patients with type 2 diabetes: a randomized, double-blind, placebo-controlled trial // Diabetol. Metab. Syndr. 2020. Vol. 12. P. 9. DOI: https://doi.org/10.1186/s13098-020-0518-7

61. Moludi J., Qaisar S.A., Kadhim M.M., Ahmadi Y., Davari M. Protective and therapeutic effectiveness of taurine supplementation plus low calorie diet on metabolic parameters and endothelial markers in patients with diabetes mellitus: a randomized, clinical trial // Nutr. Metab. 2022. Vol. 19. P. 49. DOI: https://doi.org/10.1186/s12986-022-00684-2

62. Шестакова М.В., Чугунова Л.А., Шамхалова М.Ш. Опыт применения Дибикора при сахарном диабете 2 типа // Сахарный диабет. 2007. Т. 10, № 1. C. 30-31. DOI: https://doi.org/10.14341/2072-0351-5911

63. Аметов А.С., Кочергина И.И., Елизарова Е.П. Опыт применения дибикора при сахарном диабете 2-го типа // Проблемы эндокринологии. 2007. Т. 53, № 4. C. 44-50. DOI: https://doi.org/10.14341/probl200753444-50

64. Аметов А.С., Кочергина И.И. Применение Дибикора при сахарном диабете 2 типа и сердечно-сосудистой патологии // Эффективная фармакотерапия. Эндокринология 2008. № 2. С. 40-49.

65. Ворохобина Н.В., Кузнецова А.В. Применение Дибикора^® у больных сахарным диабетом 2-го типа и метаболическим синдромом // РМЖ. 2010. № 30. С. 1816.

66. Бондарь И.А., Шабельникова О.Ю., Алина А.Р. Антиоксидант Дибикор в лечении сосудистых осложнений сахарного диабета 2 типа // Проблемы эндокринологии. 2009. Т. 55, № 2. C. 41-45.

67. Занозина О.В. Возможности коррекции окислительного стресса у больных с сахарным диабетом с помощью дибикора // Фарматека. 2010. № 16 (210). С. 51-54.

68. Кочергина И.И., Доскина Е.В., Аметов А.С. Лантус и Дибикор в лечении сахарного диабета 2-го типа // Ремедиум Приволжья. 2010. Сентябрь. С. 30.

69. Мкртумян А.М., Подачина С.В., Петраченко В.В. Дибикор - эффективное и безопасное средство для лечения сахарного диабета // Эффективная фармакотерапия. Эндокринология. 2008. № 2. С. 34-39.

70. Недосугова Л.В. Место Дибикора в комплексной терапии сахарного диабета (литературный обзор) // Фарматека. 2008. № 17 (171). С. 22-27.

71. Стаценко М.Е., Туркина С.В., Тыщенко И.А., Горбачева Е.Е. Патогенетическое обоснование включения таурина в лечение пациентов с сахарным диабетом типа 2 // Consilium Medicum. 2017. Т. 19, № 4. С. 36-42.

72. Сваровская А.В., Гарганеева А.А. Оценка влияния таурина на течение ИБС, ассоциированной с сахарным диабетом 2-го типа, у больных, перенесших коронарную реваскуляризацию // Медицинский совет. 2018. № 16. C. 94-99. DOI: https://doi.org/10.21518/2079-701X-2018-16-94-99

73. Южакова А.Е., Нелаева А.А., Хасанова Ю.В. Роль таурина в коррекции нарушений углеводного обмена // Эффективная фармакотерапия. 2019. № 15. C. 18-21.

74. Azuma J., Sawamura A., Awata N. et al. Therapeutic effect of taurine in congestive heart failure: a double-blind crossover trial // Clin. Cardiol. 1985. Vol. 8, N 5. P. 276-282. DOI: https://doi.org/10.1002/clc.4960080507

75. Xu Y.J., Arneja A.S., Tappia P.S., Dhalla N.S. The potential health benefits of taurine in cardiovascular disease // Exp. Clin. Cardiol. 2008. Vol. 13, N 2. P. 57-65.

76. Turan B. Role of antioxidants in redox regulation of diabetic cardiovascular complications // Curr. Pharm. Biotechnol. 2010. Vol. 11, N 8. P. 819-836. DOI: https://doi.org/10.2174/13892011079326212320874678

77. Wójcik O.P., Koenig K.L., Zeleniuch-Jacquotte A., Costa M., Chen Y. The potential protective effects of taurine on coronary heart disease // Atherosclerosis. 2010. Vol. 208, N 1. P. 19-25. DOI: https://doi.org/10.1016/j.atherosclerosis.2009.06.002

78. Адамчик А.С., Крючкова И.В. Возможности коррекции нарушений углеводного обмена и суточного профиля артериального давления у пациентов с хронической сердечной недостаточностью и метаболическим синдромом // Фарматека. 2009. № 15. C. 81-85.

79. Седова Э.М., Магницкая О.В. Опыт клинического применения таурина и триметазидина при хронической сердечной недостаточности у женщин в перименопаузе // Кардиология. 2010. № 1. C. 73-74.

80. Ледяев М.Я., Жукова В.Б., Ананьева Я.А. Применение препарата Дибикор у подростков с артериальной гипертензией // Системные гипертензии. 2011. № 4. C. 64-68.

81. Нечаева Г.И., Друк И.В., Ряполова Е.А. Эффективность и переносимость таурина у пациентов с сахарным диабетом 2-го типа и диастолической дисфункцией левого желудочка // Лечащий врач. 2011. № 11. С. 87-91.

82. Гордеев И.Г., Покровская Е.М., Лучинкина Е.Е. Влияние таурина на частоту распространения нарушений сердечного ритма, дисперсию интервала QT у пациентов c сердечной недостаточностью вследствие постинфарктного кардиосклероза: результаты сравнительного, рандомизированного исследования // Кардиоваскулярная терапия и профилактика. 2012. Т. 11, № 1. C. 65-70.

83. Стаценко М.Е., Винникова А.А., Ронская А.М., Шилина Н.Н. Таурин в терапии хронической сердечной недостаточности и сахарного диабета 2 типа: влияние на микроциркуляцию и эластические свойства магистральных сосудов // Сердечная недостаточность. 2013. № 6 (80). C. 347-353.

84. Аверин Е.Е. Опыт применения таурина на этапе реабилитации больных после кардиохирургических вмешательств // Сердечная недостаточность. 2014. № 4 (85). C. 224-231.

85. Стаценко М.Е., Туркина С.В., Шилина Н.Н. Поражение печени у больных с хронической сердечной недостаточностью ишемического генеза и сахарным диабетом типа 2 - коварный тандем: возможности дополнительной органопротективной терапии // Consilium Medicum. 2016. Т. 18, № 5. C. 8-14.

86. Теплова Н.В., Абдурагимов С.А., Волов Н.А., Софрина С.Л., Беневская М.А. Таурин в комплексной терапии больных хронической сердечной недостаточностью // Терапия. 2017. № 8 (18). C. 18-25.

87. Васильева И.С., Резван В.В. Изучение влияния таурина на клиническое течение стенокардии напряжения у пациентов с постинфарктным кардиосклерозом // Российский кардиологический журнал. 2018. № 4 (156). C. 66-72.

88. Waldron M., Patterson S.D., Tallent J., Jeffries O. The effects of oral taurine on resting blood pressure in humans: a meta-analysis // Curr. Hypertens. Rep. 2018. Vol. 20, N 9. P. 81. DOI: https://doi.org/10.1007/s11906-018-0881-z

89. Ahmad F., Sharma N.K., Hadley M. Taurine in congestive heart failure // Int. J. Clin. Cardiol. 2021. Vol. 8. P. 246. DOI: https://doi.org/10.23937/2378-2951/1410246

90. Аметов А.С., Туркина С.В. Таурин-удивительная молекула в управлении метаболическим синдромом // Эндокринология: новости, мнения, обучение. 2020. Т. 9, № 3. С. 44-51.

91. Аметов А.С., Туркина С.В. Плейотропные эффекты таурина в лечении пациента с сахарным диабетом // Эндокринология: новости, мнения, обучение. 2022. Т. 11, № 4. С. 78-88.

92. Obinata K., Maruyama T., Hayashi M. et al. Effect of taurine on the fatty liver of children with simple obesity // Taurine 2 / eds R.J. Huxtable et al. New York : Springer Science+Business Media, 1996. P. 607-613.

93. Лосева Н.В., Моисеенко Е.Е. Опыт применения препарата Дибикор в комплексной терапии неалкогольной жировой болезни печени // Фарматека. 2010. № 13. C. 63-67.

94. Звенигородская Л.А., Нилова Т.В. Таурин в лечении неалкогольной жировой болезни печени // Экспериментальная и клиническая гастроэнтерология. 2012. № 11. C. 70-74.

95. Овсянникова О.Н., Звенигородская Л.А. Целесообразность применения таурина в лечении неалкогольной жировой болезни печени // Эффективная фармакотерапия. Гастроэнтерология. 2012. № 2. C. 38-42.

96. Сизова О.С., Ших Е.В. Возможности таурина в коррекции гепатотоксического действия противогрибковых препаратов у больных онихомикозом // Медицинский совет. 2012. № 9. C. 76-81.

97. Hsieh Y.L., Yeh Y.H., Lee Y.T., Huang C.Y. Effect of taurine in chronic alcoholic patients // Food Funct. 2014. Vol. 5. P. 1529-1535.

98. Королева М.В. Возможности патогенетической терапии лекарственного поражения печени при туберкулезе // Журнал инфектологии. 2014. № 3. C. 56-61.

99. Королева М.В. Экономическая оценка эффективности включения таурина в схему лечения экзогенно-токсического поражения печени// Врач-аспирант. 2015. Т. 1, № 1. C. 136-142.

100. Стаценко М.Е., Туркина С.В., Шилина Н.Н. и др. Фармакотерапия неалкогольной жировой болезни печени: акцент на фиброз // РМЖ. Медицинское обозрение. 2018. № 7 (II). С. 59-63.

101. Стаценко М.Е., Туркина С.В., Горбачева Е.Е. и др. Влияние таурина на уровень висцерального ожирения и выраженность дисфункции висцерального жира у пациентов с неалкогольной жировой болезнью печени // Consilium Medicum. 2019. Т. 21, № 12. C. 128-133. DOI: https://doi.org/10.26442/20751753.2019.12.190666

Материалы данного сайта распространяются на условиях лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License («Атрибуция - Всемирная»)